Он обжигал как пламя

М. Петров

главный редактор журнала ╚Русская провинция╩,
секретарь СП России. г. Тверь.

Материал любезно предоставлен Общественной организацией "Фонд Л. Н. Гумилева".

О Балашове

Трагически погиб выдающийся русский писатель, классик современной русской литературы, произведениями которого зачитывались и зачитываются миллионы людей, - Дмитрий Михайлович Балашов.

Я не стану говорить о его смерти на языке заблеванных бытовухой газет. Судьба Художника нередко открыто трагична, а обывателю, как известно, всегда хочется хоть чем-то, хоть какой-нибудь малостью сравняться с великой личностью, о чем хорошо сказал в свое время А.С.Пушкин (И он такой же!..). Вспомню о том, что обжигало каждого, кто с ним соприкасался.

Познакомившись с ним лет 10 назад в Новгороде, я был поражен его цельностью. Исторический писатель, он сам показался мне одним из героев своего же исторического романа, и не только потому что одет был в традиционный русский костюм, который, кстати, Балашов носил со студенческих лет. Балашов приехал в Новгород из Петрозаводска с шестью детьми, крупнорогатым и мелким скотом год два до того и имел на новгородском вокзале довольно неприятную историю. Странного пассажира в национальном русском костюме задержала в старинном русском городе на привокзальной площади у памятника Карлу Марксу железнодорожная милиция до выяснения личности. Правда, выяснили быстро и отпустили┘

Наблюдая за ним, не раз вспоминал стародавний совет замечательного русского поэта Батюшкова: ╚Живи, как пишешь, и пиши, как живешь, иначе все отголоски твоей музы будут фальшивы╩. Магия личности Балашова, секрет его притягательности, мне кажется, складывались как раз из того, что он жил в живой жизни так, как писал в своих романах, а писать ему было легко потому, что он жил заложником той эпохи, о которой писал.

Балашов был абсолютно несовременен. Начнем с того, что у него тринадцать (!) детей (последнего, Никиту, родил в 63 года), и я от него не слышал жалоб на то, что дети мешают ему писать. Разговорившись как-то при мне на дне рождения об отце, они вспоминали о нем такое, что у всех собравшихся за столом на глазах наворачивались слезы, а те, кто вспоминал, просто откровенно плакали. Старшая дочь Анна, художник петербургского театра кукол, рассказывала, как однажды в детстве они пришли с отцом в лес за грибами. Чтобы дочь не устала в лесу и не помешала ему собирать грибы, он вбил в землю колышек и сказал ей: ╚Сейчас я уйду за куст и превращусь в серого волка, а ты стереги этот колышек, никуда не отходи от него, потому что если кто-нибудь его вытащит, я уже никогда не смогу стать человеком╩. И ушел. Девочка полдня со страхом смотрела на колышек, боясь, как бы кто-нибудь не вытащил его и не превратил отца в волка.

Младшая Василиса говорила, что если женщины так стремились им завладеть, значит, им это зачем-то было нужно, значит, он им был нужен, и только за это она прощает ему все. Дети прощали ему все: безотцовщину, новых братьев и сестер, имморализм┘

Он написал девять романов и две повести, которые изданы миллионными тиражами, несколько лет подряд он был в десятке самых издаваемых и читаемых авторов. Кроме того, им записаны десятки былин и русских народных песен, написаны десятки же статей по проблемам устного народного творчества. Знатоки говорят, что такой труд под силу коллективу ученых, Дмитрий Михайлович одолел его в одиночку.

Балашов буквально до последнего времени держал двух коров в своем деревенском доме в Козыневе, два лета подряд я помогал ему на сенокосах. В Заонежье, рассказывал он, количество скота доходило до 14 хвостов, включая собаку и кошку. Там были еще и лошадь, и овцы и свиньи┘Коров он доил сам, сам принимал отелы, будучи по своему происхождению человеком городским, из старинной петербургской театральной семьи.

У Балашова золотые руки, он сам срубил дом в Козыневе, украсил его резьбой, сделал себе мебель в русском стиле, он неплохой резчик по дереву, иконостасами его работы украшены несколько действующих храмов на Новгородчине и в Новгороде. О времени Святой Руси он мог говорить, как Баян, часами, его заслушивались. Да только ли о том времени. Он прекрасно знал мировую историю. На его столе рядом с Плутархом и Геродотом можно было увидеть Сыма Цяня, суждения же о новейшей истории были не только актуальны и полемичны, но и необычайно тонки и всегда носили системный характер, то есть всегда были соотнесены со всей мировой историей. Даже когда он писал о поездке в Приднестровье, Сербию или в Турцию.

Он не играл в русскую историю, как за спиной нашептывали его недоброжелатели, он ею жил. Вспоминается эпизод, рассказанный мне знакомым новгородским историком. Лет 10 назад, в День знаний, 1 сентября, он увидел одетого в русскую рубаху, красные сафьяновые сапожки и шаровары Балашова, который спешил куда-то своей стремительной походкой по Суворовской улице. Сияло солнышко, по тротуару вышагивали школьники с букетами цветов. Заметив коллегу, важно шагавшего на службу, Дмитрий Михайлович вдруг остановился и вместо приветствия выкрикнул: ╚Ненавижу мышьяк!╩, а затем также быстро продолжил свой путь. ╚Что это он? √ подумал историк. √ Какого Петра? Все оригинальничает╩. И только придя в свою контору, вдруг понял, что Балашов имел в виду, конечно же, Петра I. А 1 сентября он ненавидит его еще и как представитель допетровской эпохи, потому что в этот день до Петра I русские отмечали Новый год, и весь строй русской жизни, в котором он живет как художник и старается жить как человек, был тогда другим┘

В этом эпизоде, кстати, проявился весь Балашов с его отношением к русской истории. Он не мог не отстаивать времени, в котором жил как художник, со всей своей страстью. Концепцию русской истории Балашова можно было не принимать, с ней можно было не соглашаться, но даже самые яростные его оппоненты не могли не признавать высокой органичности его произведений, написанных будто бы человеком времен Древней Руси. Жена Ольга даже звала его древнерусским именем Дюк┘

О мощи характера Балашова, о его творческой силе и энергии говорит такой факт. Станислав Панкратов, заведующий отделом прозы журнала ╚Север╩, где Балашов однажды объявил о своем намерении написать цикл романов ╚Государи московские╩, спросил его по-дружески:

- Митя, тебе сколько лет, что ты говоришь такое?

- Скоро шестьдесят, √ ответил Балашов. √ Но я напишу этот цикл, чего бы мне это ни стоило┘

И написал┘

Балашов начинал как ученый-фольклорист, этнограф, его труд ╚Русская свадьба╩, собранный и написанный в паре с Юрием Марченко, и поныне непревзойденный в своей области. Но его влекла история и, в первую очередь русская история, он хотел разобраться в ней, и не как ученый, а как художник на личностном уровне. Более того, его привлекала история героического периода Руси, периода образования Русского государства. Причем он никогда не скрывал, что на его историческую концепцию образования Руси оказала заметное влияние теория этногенеза его старшего друга и учителя Льва Николаевича Гумилева. Но парадокс Балашова, на мой взгляд, в том, что как художник и как гражданин России принять эту теорию космогонического детерминизма душой и сердцем он не мог. Здесь, в его яростном сердце, лежала причина его же бесстрашного сопротивления всему антирусскому, всему предательскому в нашей сегодняшней истории: этому легиону врагов и сонму расслабленных Балашов до конца жизни рассуждал как воин начального периода Руси, он был готов в любую минуту взять меч или на худой конец автомат Калашникова и повести за собой если не дружину, то хотя бы взвод, чтобы отстаивать идеи Святой Руси. Я видел его по-юношески загорающиеся глаза во время потешных кулачных боев на Ярославском дворище в Новгороде. Эх, он бы еще побился, посражался с теми, для кого Россия √ больная страна и кто, пользуясь этим, старается цивилизованно (кстати слово ╚цивилизованный╩ в лексике Балашова было одно из самых ругательных), извините за выражение, в рамках международного права, оттяпать у больной (!) куски пожирнее, да жаль √ поддержать некому... С теми же, кому суждены лишь благие порывы, как известно, свершить ничего не дано... Да он ведь и родился в день Дмитрия Солунского-воина┘ Недаром герои его прекрасных книг все, как один √ воины, подвижники: Михаил Тверской, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Марфа-посадница √ те, кто создавал Великую Россию из удельной Руси. И создал. И поныне сражается за нее.

Об истинном художнике говорят не только его книги, но и сам образ жизни, и обязательно слагаемый молвою миф о его личности. Скажу даже √ без мифа нет большого художника. Балашов нес за собой свое отражение в стоустой молве при жизни. Заговори о нем не только что в Новгороде, но и в Москве, Твери, Санкт-Петербурге, везде расскажут много такого, чего не знал о себе даже сам писатель. И я такие рассказы знаю. Вот один из них. Идет нудный ученый спор двух писателей об экологии с привлечением статистики, цитат, и пр. Балашов молча слушает и наконец взрывается:

- Да бросьте вы статистику! Нарушено главное: круговорот г..на в природе. Все г┘о спускаем в реки, а землю насилуем минеральными удобрениями!

Более образной и исчерпывающей экологической формулы нашего сельского хозяйства лично мне слышать не доводилось. Хоть на камне высекай┘Допускаю, что Балашов не имел к ней отношения, что она сложена его почитателями, но сложена в полном соответствии с его парадоксальными высказываниями. А коли подобные рассказы слагались √ это говорило о прижизненной славе писателя┘

Молва о нем оправдалась, молва бежала впереди него и указывала ему дорогу в Вечность. Сам при жизни он не верил молве. Бывало, крепко сомневался в своем таланте, сам себе казался залетной птицей из прошлого.

√ Как вы думаете, читают меня или только собирают? √ нередко спрашивал и меня, будучи на самом пике популярности русского исторического писателя и выдающегося публициста.

И читали, и читаем, и почитаем, и будем всегда помнить, дорогой Дмитрий Михайлович. И будем неспешно, но упорно делать наше русское дело, нашу русскую историю. А порукой тому, что дело делается, бюст великого князя Александра Невского, который стоит теперь в Великом Новгороде на привокзальной площади на месте бюста Карла Маркса, где когда-то Балашова задержали как пришельца из русской истории. Он вернулся в нее и вернулся навсегда┘

[ << ] [ Начала Этногенеза ] [ Оглавление ]