Труды Льва Гумилёва АнналыВведение Исторические карты Поиск Дискуссия   ? / !     @

Реклама в Интернет

Дагестан

К событиям августа-сентября 1999 г. в Дагестане.

Тихон Уваров/ Сергей Вязков (на дискуссионной доске выступает под превдонимом ИРАН)

Впервые опубликовано на сайте Gumilevica.

Часть вторая

Что происходит? Дагестан

Ситуация в целом. Облик современного Дагестана складывается из нескольких процессов. Часть из них локализуется на части его территории, но есть и общие. Сначала о вторых. За последние 8 лет в Дагестане определился этнос-лидер. Это аварцы. Так, что современный Дагестан в шутку называют Аварстаном. Аварская экспансия как я уже говорил по Дагестану носит стихийный характер. Это и расселение и занятие лидирующих позиций в различных сферах деятельности, от властных структур до преступности. Сейчас аварцы уже претендуют на гегемонию в Дагестане, а добиваются ее они привычными для них способами. При реализации оной гегемонии в ее идеальном варианте в современном Дагестане ключевые посты займут аварцы и со временем подменят существующий государственный аппарат аварским государственным аппаратом с жестким централизованным управлением, в котором сами управленческие структуры будут нести этнообразующие для аварцев функции. По меркам Дагестана это мощный силовой процесс. Но до его завершения еще далеко. Лидер здесь - Абдулатипов. Второй по значимости, собственно лидер одной из ведущих аварских консорций - аварского народного фронта имени имама Шамиля - Гаджи Махачев.

У аварцев много соперников. Это прежде всего более слабые этнические процессы. Несогласие в Дагестане всегда порождает противостояние, а значит необходима сила, которая будет выполнять функции разводящего. В этом смысле даргинцы очень нужны всем противоборствующим сторонам. А они очень умно это делают и по сути противопоставляют аварскому напору все остальные этнические процессы, включая даже казаков и лезгинов, навязывая им против их же воли смысл в Дагестане. Но, играя на таких противоречиях, даргинцы сами же становятся лидирующей силой.

В настоящее время чрезвычайно быстро эволюционирует ислам. Уже сейчас необходимо говорить о возникновении первичных этнических консорций, для которых главной доминантой становится какое-нибудь из религиозных течений. Ваххабизм, например. О них мы позже поговорим, у них сложный смысл в Дагестане. В целом они являются частью процесса исламизации захлестнувшего все слои дагестанского общества и уже выстраивающего свои собственные приоритеты. Выстраивание этого процесса с начала 90-ых годов проводилось в согласии и с поддержкой государства, оно и деньги давало и людей и проч., поэтому главной составляющей и лидером этого процесса выделилось и пока так и является духовенство как организованная сила. Эта сила действует в среде мусульман именно как единое целое и рассматривает их как материал для упорядочивания, в котором этнические различия не играют существенной роли. Результатом станет превращение духовенства в субэтнос, но, пока этого не произошло, оно прекрасно понимает, что зависит от быстро меняющейся обстановки в республике и неустойчиво, поэтому ревниво относится к новым исламским влияниям и как может пресекает их или пытается взять под контроль. Взаимоотношения внутри духовенства выстраиваются на договорной основе, оно само разбито на толки и в общем то правильно не позволяет занять доминирующую позицию никому из них. Духовенство сейчас работает на объединение Дагестана и долго еще будет работать.

Дагестан торгует. Через руки дагестанской диаспоры в России и внутри самого Дагестана прокручиваются средства несравнимые с его численностью. В силу этого одной из главных сил внутри Дагестана становятся те, кого раньше называли купечеством, а в советские времена спекулянтами. Торговля становится одной из главных упорядочивающих видов деятельности в Дагестане, в нее необходимо включить так же и контрабанду и икряной и нефтяной бизнесы. Торгуют в Дагестане лучше остальных даргинцы и лакцы, но последних мало. Публикуются цифры, что Дагестан самая нищая республика, а между тем, попадя в Дагестан, вы даже если захотите не найдете ни одного нищего или бомжа. Потому, что их там нет, хотя просто очень бедные люди, сидящие на хлебе с водой - есть. Поэтому можно считать, что этот вид деятельности худо-бедно, но кормит Дагестан. Для даргинцев этот процесс один из способов сохранения своего лидерства.

У этого процесса есть изнанка по пословице: "купец да тать ближе родных братьев". Рост криминала и сращивание его с национальными или религиозными движениями - нормальное явление. Так, что его даже и криминалом назвать нельзя. Криминалу сопутствует еще распространение наркомании. Ситуация похожая на общероссийскую. В целом весь криминал можно смотреть как отдельную влиятельную силу.

deb233

Республика Дагестан. Этносы и ландшафт  (142 KB)

На севере. Терские казаки жили исторически на среднем и нижнем течении Терека. Во время революции они все целиком поддержали белое движение, а потом было просто расказачивание. В общем, им хорошо досталось. А потом, чтобы избежать антисоветских эксцессов с их стороны, власти разделили места их компактного проживания между тремя республиками. Из Чечни их выдавили, в Ставрополье их земли мелиорировали и в общем разрушили их способ хозяйствования, а в Дагестане они сохранились относительно хорошо.

Сейчас аварцы давят на терских казаков, но получают с их стороны такой отпор как нигде в Дагестане: вооруженных столкновений там нет только потому, что оружие есть у аварцев, и совсем нет у казаков. Это понятно: разрушение казачества на Тереке равносильно гибели терского казачества вообще, поэтому там казаки держаться будут до последнего. В связи с этим они превращаются в главную этнообразующую базу всего казачества на Северном Кавказе (Ставропольское казачье войско влилось в 1999 г. в состав Терского реестрового Казачества - Создатели сайта). Казаки со всего региона часто наезжают в эти места. Они чувствуют, что здесь нужны, что им самим нравится, видны перспективы развития казачества, заодно формируются ударные отряды, которые будут в случае чего воевать.

У казаков практически неисчерпаемый потенциал (по меркам Дагестана) в добровольцах со всего северного Кавказа. И при начале военных действий он обязательно будет задействован. А вообще казаки с удовольствием выскочили бы из Дагестана и присоединились к Ставрополью.

Аварцы все это понимают и это их раздражает, но придавить они не могут, потому что усиление давления равнозначно убыстрению темпов организации казачества. Поэтому здесь между казаками и аварцами идет своеобразная тихая война.

На юге. Река Самур - граница Дагестана с Азербайджаном делит лезгинов пополам, чему они совсем не рады. Это большая проблема на юге Дагестана. Сами лезгины с удовольствием стали бы лидирующим этносом среди соседей, но их влияние резко ограничивается их разделенностью. Здесь национальные движения имеют огромную силу и не смягчаются никакими урбанизированными центрами. В силу этого на юге Дагестана собирается свой узел межэтнических взаимоотношений. Он существует параллельно центральному и северному и слабо связан с ними. По сути он самостоятелен и вполне может стать основой для формирования отдельной этнополитической конструкции, чего пока стараются не допустить ни дагестанское руководство ни азербайджанское. Однако при небольшой утере влияния Махачкалы в этом регионе он может стать полностью и политически в том числе самостоятельным.

В центре. В основном "освоенные" аварцами территории так или иначе коррелируют между собой образуя единое целое. Это де-факто единое целое как самостоятельная сила входит в расклад сил в республике. Сейчас оно соединяет территорию западной части равнинного Дагестана и включает города: Кизляр, Кизилюрт, Хасавюрт и отчасти Буйнакск на карте эти территории отображены штриховкой. Здесь находится эпицентр деятельности аварцев. Поскольку процесс установления их лидерства не закончен, они больше остальных этносов заинтересованы в сохранении единства равнины и гор, причем согласны даже на военное объединение всего региона. В горном Дагестане аварские земли - самые западные, прилегающие к Чечне, см. карту. Получается, территории контролируемые аварцами пролегают полосой по всей границе Чечни и Дагестана, разделяя их. Этот факт важен при рассматривании взаимоотношений Дагестана и Чечни.

В отличие от горцев кумыки все целиком живут на равнине. Власть они потеряли. Как могут они пытались и пытаются вернуть свое влияние, но это им плохо удается. Главное противостояние у них наблюдается с аварцами. Кроме того, в их среде есть еще одно направление деятельности. Кумыки для всех влияний - лишь объект для экспансии и установление любого некумыкского господства на равнине для них приведет к потере самобытности и они это прекрасно понимают. Вот эту самобытность стараясь сохранить они начинают ограничивать вообще чье бы то ни было влияние на себя. А это автоматически приводит к выделению внутри Дагестана отдельной целостности, дистанцирующейся от всех остальных его компонентов. В целом стремление понятно: выделить места компактного проживания кумыков как метрополию, а на остальных спорных территориях они могут и побороться. В качестве метрополии прежде всего рассматривается территория между Буйнакском, Кизилюртом, Махачкалой и Избербашем. Новостью для Дагестана здесь становится сама постановка вопроса, поскольку такая деятельность становится началом нового процесса, а значит приводит к резкому нарушению сложившегося баланса сил. Для ее реализации они нуждаются в союзниках, но в достаточно слабых союзниках, которые помогли бы им ограничить влияние аварцев и даргинцев на равнине, но не посягнули на них самих. Если такая сила появится они или помогут или во всяком случае не будут мешать. В западном Дагестане кумыки дружат с чеченцами. Успех такой деятельности приведет к повторению ситуации в Дагестане до 60-х годов.

На равнине находится эпицентр деятельности лакцев, но их мало и они теряются перед напором лидеров, поэтому наиболее полезным для них будет ослабление всех этносов-лидеров вообще. Лакские лидеры - Хачилаевы.

Единство республики Дагестан подразумевает единство системы управления и единый порядок во всей республике. Если в нем станут преобладать скажем аварцы, то такой порядок всеми и будет восприниматься как аварский. Мало того, связи внутри такого этноса будут выстраиваться вдоль системы управления и одновременно трансформировать ее. Поэтому экспансия одновременно нескольких этносов приводила к уродливым перекосам негибкой системы управления и постоянной конфронтации между ними, а это приводило соответственно к фактическому параличу власти. Возникло несколько параллельных этнических политических движений, которые сами стали выстраивать свою собственную власть. Они считались как бы неофициальными, но от этого они не становились менее сильными. Этот процесс, в свою очередь, искусственно блокировался Москвой, которая требовала от Дагестана именно единства государственной структуры, рассматривая именно ее как главное условие своего диалога с республикой. Это хрупкое равновесие с некоторого времени затрещало по всем швам, но при этом его разрушение грозило бы выходом всего региона из-под какого бы то ни было контроля.

Замораживающей бурные развития противостояния силой в Дагестане стали даргинцы. Поле их деятельности - весь Дагестан. Они создали особый центр в современном Дагестане, который условно можно назвать как центральная власть и этот центр на равных входит во все противостояния. Главное направление его деятельности - выстраивание единого бытового пространства в Дагестане. Это правоохранительные органы, государственные учреждения, сохранившиеся производства и т.д. По сути осколки упорядочивающих функций былого режима собраны в единое целое и используются как этническая сила. Он прежде всего собирает в себя и дает возможность действовать любым хорошим специалистам, а главное поле для своей деятельности обретает в антропогенном ландшафте, который в республике главным образом составляет равнина. Поэтому этот центр входит в расклад сил прежде всего на равнине, причем входит как составная часть являясь дополнительным фактором собирающим ее в единое целое.

Этот центр для всего Дагестана является отображением власти и сейчас единственная сила в нем, которая имеет право говорить от имени всего Дагестана, а в самой республике является приоритетной. Он сознательно ограничивает внешние влияния (и московское тоже) на Дагестан, давая возможность стихийной эволюции этнических образований в нем и даже позволяя проявлять элементы борьбы между собой, но не позволяя кооперироваться с внешними для республики силами. Этот центр в глазах Москвы считается легитимной общедагестанской силой, так что он является связывающей нитью Дагестан с Россией. Базируется этот центр в Махачкале (я его так и буду называть махачкалинским).

Нынешний режим в Дагестане является отображением двух взаимопроникающих сфер этнических взаимоотношений. Это прежде всего расклад сил на равнине, в которое махачкалинский центр входит как составная часть. И второй - общедагестанская ситуация, где само равновесие на равнине поддерживается за счет Южного и Северного этнических узлов, а там за счет экономической и политической мощи равнины. Разрушение равновесия на равнине приведет к изменению роли махачкалинского центра, а значит произойдет перераспределение и всего режима. Здесь небольшие события могут вызвать большие последствия.

Соответственно, в центральном Дагестане определяющей ситуацию являются взаимоотношения сил: аварцы-даргинцы-кумыки-махачкалинский центр-духовенство- малочисленные народы вкупе. Между данными силами стали формироваться несколько линий общежития.

а) формирование явного силового лидера и соответственно силового варианта общежития, в современных условиях это военная власть.

б) конфедерация, дистанцирование этих сил друг от друга и формирование явной конфронтации между ними.

в) выстраивание союза между некоторыми из них (или всеми), политическое оформление устойчивого лидерства союзников и в силу этого появление возможности формирования новых форм обустройства отдельных этносов. Но этот вариант может привести к политической трансформации Дагестана.

В целом все три линии организации общежития в Дагестане получили свое выражение и развитие и у каждой из них есть свои союзники и противники. Со временем между ними появилась несовместимость и они стали мешать друг другу, так, что реализация одного варианта приводила к ликвидации остальных. В результате между ними cложилось неустойчивое равновесие, а раз так, то особое значение приобрели внешние влияния и процессы направленные на общую дестабилизацию обстановки в республике.

Хасавюрт. Пожалуй нет в Дагестане города с такой сложной расстановкой сил как в Хасавюрте, а рассмотреть его необходимо, потому, что в нашей истории он имеет особенную роль.

За двадцать лет (1970-1990 гг.) инфраструктура и население города выросла в два-три раза (точных цифр у меня нет). Все это время управляющим этносом были кумыки.

Чеченцы считают этот город своим и незаслуженно у них отобранным. На 100 тыс. населения здесь до чеченской войны проживало 20-30 тыс. чеченского населения, которое в результате оной войны увеличилось раза в два. Местных чеченцев называют чеченцами-акинцами. Они отличают себя от чеченцев в Чечне, называя тех неправильными или испорченными чеченцами и утверждая, что настоящий чеченский порядок сохранили только они. Кроме Хасавюрта и Хасавюртовского района чеченцы жили еще в Новолакском районе. После их депортации на этих землях были поселены лакцы, и после реабилитации чеченцев здесь начались конфликты. Кроме этих двух районов проживание и расселение чеченцев больше нигде не допускалось и не допускается до сих пор. Это правительственная политика. В общем, в Дагестане живет около 100 тыс. чеченцев.

В Хасавюрте они компактно живут в двух городских районах, которые называются: "за речкой" на западе, потому что от центра города их отделяет река Ярык-Су и "за железкой" на севере, в данном случае от центра их отделяет железная дорога.

Хасавюрт - единственный достаточно крупный город ( по меркам Северного Кавказа ) за пределами Чечни в который разрешался, на достаточно льготных правах въезд чеченцам из Чечни.

Россия поставила что-то вроде блокады вокруг Чечни и поставка продовольствия и предметов первой необходимости в Чечню блокировалась. Делалось это правда плохо, но все же единой системы снабжения Чечни не было и быть не могло. А в самой Чечне никаких производств не было. Между тем чеченцы как все нормальные люди кушают, одеваются, болеют, чистят зубы по утрам и проч. А поскольку только в Хасавюрт для них был открыт свободный въезд, то в результате и получилось так, что одним из главных центров снабжения Чечни стал город Хасавюрт. В городе организовалось около двух десятков рынков, из которых половина - оптовые. Чеченцы приезжали сюда целыми селами и вывозили товары машинами. В результате в Хасавюрте стали крутиться несоизмеримые с его численностью средства, а сам контроль за ним приобретал особое значение.

Можно только догадываться об объемах оружия и наркотиков проходивших через него.

Хасавюрт и раньше был настолько разноплеменный город, что удержать в нем стабильность и порядок можно только опираясь на какую-нибудь этническую силу. В 90-х постоянная борьба за власть и за контролем денежных потоков кончилась установлением лидерства аварцев. Близость Чечни и связанная с этим развитость криминалитета и собственно наличие большой чеченской диаспоры, при наличие шаткой власти приводили бы к раскачиванию равновесия и беспорядкам. Для избежания этого стало необходимо сосредоточить всю власть в руках представителей лидирующего этноса, т.е. в нашем случае аварцев и руководство республики пошло на это и позволило произойти такой трансформации. Такого прецедента раньше в Дагестане еще не было, Хасавюрт стал в городом в котором безраздельно стали преобладать аварцы. А для них это стало хорошей школой, сформировалась целая консорция, в которой был сосредоточен хороший опыт по организации общежития многих народов при безусловном лидерстве аварцев. И эта консорция заявила свои права на свое место в аварском движении вообще.

Сами жители отмечают, что за время аварского лидерства в городе стало намного чище, прекратились вооруженные разборки и вообще значительно сокращена преступность, вода, электричество, газ, муниципальные предприятия работают без перебоев. В городе есть даже несколько ВУЗов, которые забиты учащимися под завязку(!) и в которые есть конкурсы, а в начале девяностых город умирал.

Общая ситуация обусловила кроме всего прочего сильную милитаризацию власти в городе, а сами его власти, сиречь аварская консорция была вынуждена действовать в тесной связи с частями МВД и армии и этим она тоже сильно отличалась от остальных субъектов Дагестана. Мало того ей самой пришлось организоваться по военному образцу. Это привело в целом к тому, что при начале войны ей коренным образом не надо перестраивать свою деятельность, а значит реакция будет быстрой и адекватной, что она и продемонстрировала. С другой стороны, нужда в аварском единстве сильнее прочих мест проявлялась именно здесь, где в случае необходимости для сохранения своего положения можно было призвать на помощь аварцев из других районов Дагестана, поэтому общеаварские течения и их лидеры отличали своим вниманием именно Хасавюрт. В общем, Хасавюрт превратился в форпост влияния аварцев в Дагестане. И терять его они не собираются.

Что происходит? Чечня

В Чечне на середину 1999 г. можно выделить три ярких центра.

1. Президентская власть Масхадова, вокруг которой собираются куски былого чеченского общества сохранившие внутреннюю структуру, будь то тейпы или сохранившие сельскохозяйственные производства села. Этот центр заинтересован в налаживании нормальной жизни, стремится сохранить целостность Чечни и единство ее структуры и в целом, он подобен махачкалинскому центру в Дагестане, с тем отличием, что Чечня мононациональна. Идеалом для него как ни странно является довоенная Чечня. Он пытается установить корректные отношения с соседями, которые хочет выстроить в противовес Москве и за счет которых попытаться выйти из изоляции. Я думаю, со временем они могут принять принцип приоритета РФ.

2. Полевые командиры, собравшие дезорганизованную часть чеченцев и своей деятельностью придавшие им какую-то структуру. К ним еще собирается всякий сброд со всего региона, так что он по сути перестает или уже перестал быть чеченским. Понятно, что сохранение подобного центра возможно лишь при условии постоянной войны. Вторым организующим фактором здесь является Ислам, с помощью которого они еще пытаются поднять свой авторитет у соседей, мол мы борцы за Ислам. Здесь главным объектом внимания становится Дагестан, чему способствует сложившаяся в результате распространения воинствующих исламских консорций, криминалитета и мелкой торговли ситуация. А здесь узел -Хасавюрт.

3. В результате войны дагестанские чеченцы приобрели особый вес в самой Чечне. Они не попали в войну, сохранили свой состав, структуру и формы деятельности. Собрав большой капитал они стали еще одним ядром вокруг которого собираются более бедные чеченские элементы в самой Чечне, т.е. становятся упорядочивающим началом, конечно в основном за счет торговли. Например, приграничные чеченцы возят масло и сыр на рынок в Хасавюрт, частные мастерские по пошиву одежды (чеченцы почему то любят шить джинсы), находят рынок сбыта в Хасавюрте или через него и проч. Они не знали войны и сейчас уже действительно считаются осколком "той Чечни, которую чеченцы потеряли". Они связывают Чечню и Дагестан и в общем превратились в самостоятельную и мощную силу в чеченском мире со своими интересами и со своим влиянием. Это жизнеспособный чеченский центр. Эти чеченцы в основном блокируются с первым чеченским центром, и значит в сложных отношениях со вторым. Хотя, конечно, у них в этом единства нет. Делятся они по принципу кто кого и чем снабжает.

Общаться со всей Чечней этому центру не под силу, а вот с такими же как он сам по размеру - с удовольствием. Если чеченцы в целом будут перенимать опыт этого центра, это будет соответствовать разделению Чечни на несколько, с десяток, автономных образований каждая из которых будет со своими особенностями и установлению договорных отношений между ними. Поддерживаться эта структура будет за счет торговли, а направлена на приобретение средств. Разговаривать со своими военными и властью они будут на языке денег и с помощью них же будут ограничивать самовластие и тех и других. Голодный чеченский боевик в современной Чечне мало кого прельщает.

Взаимодействие этих трех форм определит эволюцию Чечни в дальнейшем. А вот выключение хотя бы одного центра из расклада приведет к непредсказуемым последствиям, развалу равновесия и началу военного противостояния в Чечне.

Что происходит? Исламские организации

О явлении. Теперь время вернуться к исламским организациям как первичным консорциям. В результате эволюции Восточного Кавказа за последние 30 лет в некоторых слоях населения Чечни и Дагестана сложились условия для распространения мусульманских агрессивных течений как в едином целом. Это прежде всего население городов, в Чечне она еще разрослась за счет войны, а в Дагестане включает в себя перемешанное население равнины.

Духовенство хоть и развивалось очень быстро и стало фокусом общего процесса возрождения ислама, но тем не менее собрать под свой контроль все формы исламского общежития ему было не под силу. Тогда в некоторой степени в Дагестане повторилась ситуация начала XIX века и мистические религиозные течения и ордена получили достаточно большую свободу для деятельности и соответственно формирования собственных интересов. Есть традиционные для региона ордена, это конечно разного толка суффийские, но они давно уже имеют моноэтничную ориентацию и не могут претендовать на роль соединения интересов представителей нескольких этносов, а раз так, то особую роль стали играть экзотические для Дагестана невиданные прежде религиозные течения и формы, которые как раз и могли абсорбировать представителей разных этносов, давая им равные права в реализации религиозного пыла.

Организуемые этими течениями в деэтнизированных слоях населения в регионе консорции очень скоро стало возможным рассматривать как тенденцию к формированию новой этнической силы, доминантой для которой является то или иное исламское учение. Для этих слоев характерны еще и сильное развитие бандитского мира, у которого в свою очередь приоритетным является торговля оружием и наркотиками, еще одним связывающим звеном является мелкая торговля, которая в нынешних условиях в регионе приобрела особую роль (см. выше). При формировании достаточно мощной религиозной консорции внутри этой прослойки населения (общей для Чечни и Дагестана), она начинает действовать именно в ней во всей вместе взятой и как в едином целом. И мало того, современные условия в регионе в целом такие, что эта консорция, вытеснив конкурентов, станет достаточно серьезной силой в нем. Но, с другой стороны, выделение такой консорции - это прежде всего результат начала формирования религиозной этнической силы. Наличие Басаева и Хаттаба со товарищи говорит о том, что такая консорция уже есть. А значит следует признать наличие формирующейся этнической системы с религиозной доминантой (назовем ее "исламской" этнической силой), со своими собственными задачами, которые можно проследить вне зависимости от того, что представляют из себя ее лидеры, ибо это от них не зависит, а зависит от структуры доминирующего учения и обстановки в регионе.

Прежде всего, поскольку эта консорция состоит из выходцев из разных этносов с разными стереотипами и сама вынуждена действовать в многонациональной среде, она столкнется с необходимостью отрыва людей от остатков своих традиций, а это всегда больно и всегда полууспешно и довольно длительно и значит для этого всегда нужна сила. Поэтому при наличии успеха ее экспансия будет сопровождаться стремлением к введению жестких норм общежития, скажем шариата и параллельно разрушению всех остальных этнических процессов.

Ни один этнос на востоке Кавказа не помнит, чтобы что-то подобное когда-нибудь было и не воспримет их как равную себе этническую силу, а не воспринимая, в упор не видит их целей и не понимает: почему они еще могут требовать к себе особого отношения? Поэтому поведение их по меньшей мере странное для окружающих этносов. В силу этого главным организующей их и выделяющей формой становится политическая и социальная деятельность, причем эта деятельность должна иметь формы отличные от уже существующих, по возможности ярко отличающиеся. А это значит, что между ними и уже существующими формами социального и политического устройства неизбежно сразу начнется конфронтация и борьба. Соответственно, конечным результатом этого процесса в случае их победы следует ожидать установление насильственной системы управления, которая и будет считаться социальным обрамлением новой этнической системы. Но это в свою очередь позволяет проследить деятельность этой силы в разных ситуациях.

В целом весь процесс выглядит так. Сначала это идеологическое проникновение, создание первичных консорций с идеологической доминантой одной (а может и нескольких) из религиозных доктрин, и создание внутри них отдельной системы правосудия. Со временем - формирование ударных отрядов, которые будут выполнять наиболее тяжелую работу и появление среди этих отрядов лидеров.

На определенной степени концентрации она разрушает существующие органы власти и устанавливает свои. Это переход к следующей фазе экспансии, а именно формирование военных отрядов и военной системы вообще. места, в которых это произошло, становятся базой для дальнейшего распространения, а само распространение разделяется на два типа - военное, здесь начинается подчинение окружения военной силе, и миссионерское, то, что описано под первым этапом. Другими словами формой распространения становится обычная война, подкрепленная пятой колонной на "вражеской территории". Но у войны, в свою очередь, свои ритмы и логика. Она подразумевает определенную организацию противостоящих сторон, мобилизацию и проч. И если у одной из них нет координированного управления - это равносильно проигрышу. Начало этого этапа означает, что это течение подошло к своему насыщению и уже может называть себя целостностью и иметь свои собственные приоритеты и волю. Поскольку разрушение традиционных структур не сразу везде происходит, а в определенных локальных местах, неизбежна гражданская война, а традиционные властные структуры ею начинают восприниматься однозначно как враги.

Взрыв распространения модных мусульманских учений приходился на 1989-1994 гг. и слился с восстановлением ислама вообще на Кавказе. Границы между Дагестаном и Чечней тогда де факто не было и эти чужеземные религиозные консорции действовали в этих республиках как в едином целом, для чего была подходящая среда. После начала войны в Чечне они активно стали бороться с Россией и здесь были слиты с собственно чеченским сопротивлением, однако от этого не перестали иметь свои собственные интересы и автономность. Другая половина их последователей располагалась в Дагестане и в общем участвовала в борьбе против России. В Чечне второй этап выстраивания "исламской" этнической силы начался еще во время войны 94-96, когда у чеченцев появился откровенно диверсионный центр, но тогда у них был ореол героев и они были полезны, а в Дагестане этот этап наступил с выделением Чабанмахов и Карамахов из республики и провозглашением в них исламского государства. Еще один узел этой силы в Дагестане находился в Хасавюрте.

Удовлетворительным результатом второго этапа и связанной с ним войны против традиционных структур власти они будут считать такое состояние, когда они сформируются как этническая система, а это в их случае равносильно установлению отдельного государства. Государство может и не быть легитимным, но тем не менее существовать. С другой стороны, это государство может и не включать в себя Чечню и Дагестан целиком, а занимать сравнительно небольшую территорию, причем этот вариант для них даже предпочтительней, поскольку как этническая сила они малы и не смогут эффективно контролировать большую территорию, по крайней мере до какого-то достаточно отдаленного по времени момента. Но, занимая небольшую территорию, они обязательно будут создавать своих сторонников на неподконтрольной им территории. Это тоже процесс, который должен иметь стандартные формы развития и который как уже сказано уже идет во второй своей стадии.

Антисистема? Вопросы. В общем ясно, что именно ваххабизм стал лидирующим течением в организации этой "исламской" этнической системы. Связано это видимо с большей финансовой подпиткой по сравнению с другими течениями. Несомненно большую роль играет сильная круговая порука и спайка внутри ваххабистких общин. Вошедшему сюда выход часто только в смерть. В связи с этим возникает необходимость в самых общих чертах посмотреть на ваххабизм вообще.

Устройство ваххабистких общин и их закрытость даже друг от друга приводит к неизбежному появлению различных толков этого религиозного течения, которые могут находиться друг с другом в весьма сложных взаимоотношениях. Корреляция между этими толками в любом случае затруднена, поэтому при распространении в разных условиях и на большой территории они легко могут терять фактическое единство, что наверное и происходит. А раз так, то и эффективно препятствовать внедрению в свое течение элементов, уродливо его деформирующих или разрушающих они тоже не могут. По всей видимости, однозначно осуждать или поддерживать это течение нельзя, и прежде всего, потому что неясно: представляет ли оно во всем мире единое целое или нет. Скорее всего нет. Скорее всего имеет смысл говорить об автономности отдельных его течений локализующихся в разных регионах, но тогда неясен механизм формирования индивидуальных черт, отличающих их друг от друга. На них, безусловно, влияет деятельность его распространителей и даже особенности их мировоззрений, но так же и среда, в которой они действуют и тип конкретных проблем, которые они решают.

Ваххабизм в Аравии стал этнообразующей силой, сформировал свой субэтнос и одновременно сформировал и свой облик со своими особенностями, а от субэтноса получил силу этот облик поддерживать в неизменном виде. Это видимо свойство ваххабизма: формировать этнические системы и одновременно с этим создавать новый толк этого ваххабизма и силу сохраняющую этот толк. Но в этом случае возникает зависимость нового толка от конкретных событий и элементов, из которых он выстраивает свое движение в конкретном регионе. И тут же возникает вопрос: насколько вариабельна эта его способность, ведь одинаковых условий нет нигде. Есть разница: формировать этническую систему в пределах одного суперэтноса и делать это в зоне суперэтнического контакта. В первом случае гораздо легче, чем во втором.

Сами основатели этого течения эту разницу знали и ограничили контакты своих последователей с представителями других суперэтносов. Назвали они это как умели - войной с неверными, но своего добились.

Формирование нового толка и соответствующей ему этнической системы хоть и взаимосвязаны, но не тождественны. Толк - это доктрина - создание рук человеческих, для его формирования используются процессы сопутствующие образованию этнической системы, а они могут быть удачными, а могут и нет. Этническая система может и не сформироваться, а толк тем не менее при определенной настырности ваххабистов, все же появиться. Но не станет ли в таком случае этот толк объединяющей идеологией для людей активно разрушающих системные связи в регионе (таковые всегда есть, но они часто не организованы) и живущих за счет этого, т.е. родителем антисистемы? В свое время шиизм послужил основой для формирования как этнических систем, средневековые персы, так и антисистем - карматы.

В зоне контакта суперэтнических систем, а таковыми сейчас являются и Дагестан и Чечня, на формирование нового толка и связанной с ним формирующейся этнической системы будут оказывать влияние представители других суперэтносов, а значит само течение соответствующее этому толку станет продуктом контакта и хорошего от него ожидать тогда не приходится.

В этом ключе я и рассматривал бы чечено-дагестанский ваххабизм. Пока сохраняется возможность формирования "исламской" этнической общности, но есть и возможность разрушения ее и вырождения части ее компонентов в антисистему.

Взаимоотношения. Поскольку "исламская " этническая сила как объект уже существует, необходимо посмотреть как она будет коррелировать с другими этническими процессами в восточном Кавказе.

Прежде всего отношение дагестанских и чеченского этносов к самому факту формирования этнических компонентов на религиозной основе различно. По сути Дагестан это несколько Чечней сосредоточенных на одной маленькой территории. То что для чеченцев - событие первого ранга, для дагестанцев - уже второго. Это создает сильное различие между республиками.

Исламские органы управления в Чечне - это органы управления внутри одного этноса и, кем бы они себя не провозглашали, сейчас их необходимо рассматривать как собственно чеченские органы управления: чеченские исламские консорции и проч. И только со временем можно ожидать выделение их в самостоятельную силу, как я уже сказал только с установлением отдельного государства. Соответственно, чеченцы достаточно легко воспринимают подмену чеченскости на исламскость и недостатка в добровольцах в подобные консорции нет, тем более, что есть собственно чеченские мистические направления ислама.

Формирование нового государственного устройства приведет к разрушению чеченского единства, но одновременно к очищению Чечни от смутьянов и укреплению власти президентского центра. Поэтому у Масхадова к ⌠исламистам■ двойственное отношение. Он ждет и правильно делает: рвется всегда там где тонко. С акинцами у этого "ваххабисткого" движения гораздо более сложные отношения: здесь чеченцам не по нраву разрушение своего в целом тонкого и хрупкого общежития и они от ваххабистов отделяются.

В Дагестане Ислам в гораздо большей степени играет роль организатора межэтнических контактов, упорядочивая их разграничивая и проч., причем у духовенства здесь накоплен огромный опыт, который в период большевистских репрессий не был растрачен. Поэтому формируемая целостность восприниматься будет всеми как одна из многих сил, ей дадут возможность действовать и даже будут приветствовать, но укажут свое место наравне с остальными. Однако, при появлении претензии на доминирующую роль ей быстро дадут по шапке. Поэтому в Дагестане в такую целостность большого числа добровольцев ждать не приходится и она никогда не будет играть серьезной роли, как это случилось в Чечне, но, с другой стороны, в Дагестане у нее больше шансов сформироваться.

Дагестан сложная республика и обстановка в ней меняется быстро, а значит и взаимоотношения между составляющими его компонентами тоже. Для дагестанских этносов это несущественно, а для формирующихся этнических элементов, в том числе "исламской" - очень важно. Здесь главными факторами становятся ее взаимоотношения с другими этносами, а те в свою очередь смотрят не на саму этническую силу, а на лидирующую в ней религиозную доктрину. Если эти этносы не уживутся с одной доктриной, они могут поддержать какую-нибудь другую и сделать ее лидирующей, что в целом не изменит тенденции на формирование в Дагестане "исламской" целостности.

Пока лидирующее течение - ваххабизм и взаимоотношения с ним определяют отношение дагестанских этносов к "исламской" целостности вообще и к процессу ее формирования. Если это течение будет лишено своего влияния, при лидерстве какой-нибудь другой доктрины процессы сложатся уже другие, но это будет уже новый расклад сил.

Сам ваххабизм в Дагестане не может опереться на какой-то один этнос, потому что в этом случае он становится в глазах всех остальных дагестанских этносов внутренним делом этого этноса и воспринимается именно так. И в межэтнических разборках его так и будут воспринимать - как составляющую часть одного из этносов, мало того, это же создаст большую отталкивающую силу в других этносах к этому течению, потому что сливаться дагестанские этносы не собираются, это им противно. Следовательно, его влияние будет строго ограниченно. Собственно попытки распространить чеченцами оный ваххабизм в Дагестане, так и воспринимаются как попытка чеченского вмешательства во внутренние дела в Дагестане. Это может иногда и терпимо, но чаще нет, потому что и самим тесно, а когда речь заходит о вмешательстве во внутренние дела народов, это всегда неприемлемо.

Поскольку деятельность ваххабистов всегда приводит к установлению своих властных органов, а делают они это прежде всего на равнине и это приводит к перетряске всего равновесия на ней, то прежде всего необходимо проследить его взаимоотношения с главными силами в центральном Дагестане. Лидеры здесь аварцы, при этом деятельность их сращена и проводится через существующие органы власти. Приводит это к резкой конфронтации с ваххабистами, причем, поскольку для ваххабистов власть - это вопрос самого существования, противостояние становится смертельным.

С даргинцами взаимоотношения были до определенного момента более лояльные и более сложные. Одни из наиболее активных распространителей ваххабизма в Дагестане - даргинцы. Карамахи, Чабанмахи - даргинские села. Даргинцам как лидерам и организаторам этнического и социального равновесия в республике необходимо проверить его на совместимость с дагестанскими формами религиозного общежития и по сути речь идет об инкорпорации этого течения. При этом прежде всего идеологически прорабатывалась возможность легального существования этого течения в Дагестане. Успех в такой работе привел бы к отрыву дагестанских ваххабитов от их воинственных собратьев в Чечне. Как водится: это раскололо самих даргинцев и часть из них стала воевать против своего же даргинского лидерства в Дагестане. По всей видимости, контакт не состоялся, а раз так, то даргинцы в целом становятся врагами этого течения и самой этой силы и будут разрушать ее.

Установление власти подобной "целостности" на части территории Дагестана приведет нарушению целостности республики, общему ослаблению власти вообще и просто ослаблению влияния лидеров на равнине. Кумыкам станет легче дышать. Но они целиком светский народ и им идея создания исламского государства наиболее чужда в Дагестане. Поэтому они активно не противодействуют этому процессу, но дистанцируются от него.

А был ли выбор? Может сложиться впечатление, главным образом вследствие работы средств массовой информации, что ⌠вот захотел Басаев и сделал налет на Дагестан■. Так ли это? Тогда ему лучше было бы наносить удар в августе 1998 года, но он этого не сделал. Басаев сам по себе веса не имеет, он только генерал чеченской армии, которая не имеет единого управления, ну и командир отряда вооруженных людей, преданных ему лично. Но он становится самостоятельной серьезной силой когда начинает участвовать в процессе формирования "исламской" этнической системы. Однако при этом он подчиняется ее эволюции и ее ритмам существования, а это, в свою очередь, не зависит от воли отдельных персон. Причины выступления отрядов и Басаева и Хаттаба и других лидеров нужно прежде всего искать в эволюции социальных форм, связанных с формированием "исламской" целостности.

Внедрение в Карамахи в 1997 году ваххабистов было началом формирования военной системы "исламской" общности в Дагестане и началом военного противостояния между зародышем Исламского государства и республикой Дагестан. Война есть война и она подразумевает боевые действия. Но мобилизоваться руководству республики не удалось, зато оно сумело блокировать ваххабитов на ограниченной территории, хотя может быть они и не стремились распространять свои порядки на соседей. А вот сделать из захваченной территории хорошо укрепленную базу, которая могла бы быть опорным пунктом мелких отрядов, распространяющихся по окрестным территориям, это им очень хорошо удалось. Кадарская зона находится на стыке этнического расселения аварцев, кумыков и даргинцев и занимает очень удобное расположение. Об этом ниже.

Войну с Россией прекратил Масхадов, а чеченские исламисты ее не прекращали. Война возобновилась в явной форме именно в этот момент, но руководство России и Дагестана делало вид, что это нормально, т.е. происходило повторение чеченской ситуации, когда настоящая война называется наведением конституционного порядка. А значит нет ведения войны с российской стороны по всем положенным правилам, введения военного положения, мобилизации и проч. Результат такой позиции должен быть еще хуже, чем в Чечне.

В отличие от российского и дагестанского руководства лидеры боевиков прекрасно понимали, что он начинают войну против России, и решение об участии в ней они принимали именно тогда. Все стратегические планы были рассмотрены и приняты именно тогда. С точки зрения воюющих людей они поступили очень даже разумно продумав и подготовив свои действия. С другой стороны, в войну вкладываются усилия многих людей, поэтому решившись хода назад у него не было. Как только подготовка боевиков была закончена, начались боевые действия.

Этот процесс подошел к своему завершению к августу 1999 года, а обозначилась его финальная стадия - еще весной. Тогда потихоньку чеченцы стали выбираться из Чечни, это еще были не беженцы, но уже уезжавшие от войны. Как всегда места их расселения были в Хасавюрте и Ингушетии.

часть первая часть третья

 

Top